Один из двух докладов, поданных автором на конференцию «Светско-религиозное взаимодействие в изменяющейся России», проведенную 6-7 октября 2004 в городе Белгороде на базе местного государственного университета.

К тому, чтo сегодня принято называть “религиозным возрождением” в нашей стране, у атеистов несколько иное отношение. Это скорее возврат в средневековье. И если в годы большевистского правления государственная политика искоренения религии носила откровенно преступный характер, то сейчас маятник качнулся в другую сторону. Религию не просто “возрождают” — ее активно, чуть ли не насильственно, насаждают, при этом делая вид, что атеистов у нас вообще не осталось (“Секса у нас в стране нет” — помните эту ставшую классической фразу из телемоста?). Дьякон Андрей Кураев договорился даже до того, что атеистов пора заносить в Красную книгу. Какая наивная попытка выдать желаемое за действительное...

И ведь такое впечатление действительно может сложиться, если судить по содержанию наших СМИ. Повальная религиозность населения молчаливо считается как бы само собой разумеющейся. Однако при этом как-то странно выглядят (в тех же самых СМИ, особенно в “Аргументах и фактах”!) статьи об эволюции и о происхождении Вселенной (где фигурируют миллионы и миллиарды лет); странно (чтоб не сказать больше) выглядят рассказы о любовных похождениях спортивных, кино-, теле- и прочих звезд; газетные рекомендации, сколько презервативов нужно брать с собой, отправляясь в отпуск на юг, и как не “залететь” при легком курортном флирте и т.п. Что все это такое, если не лицемерие в государственном масштабе?

Своеобразная сложилась ситуация. В стране параллельно сосуществуют две эпохи. Благодаря новейшим научным открытиям и прорывам в области технологии люди создают удивительнейшие вещи: космические корабли, атомные подводные лодки, многофункциональные гидропарки и многое другое. Повторим: всё это сделано на основе законов природы, главным образом, физики, открытым в последние десятилетия или даже годы. Но перед тем, как начать пользоваться этими плодами науки и техники, их все чаще стали предварительно освящать согласно религиозным ритуалам многовековой давности. Очевидно, при этом предполагается, что законов физики недостаточно для успешного функционирования всех этих вещей, а нужно еще заручиться поддержкой неких высших сил. Насколько эффективна эта поддержка, можно судить хотя бы по катастрофам АПЛ “Курск” и аквапарка “Трансвааль”. Однако говорить об этом вслух так же неприлично, как высказываться по поводу виртуальности нового наряда короля.

Между людьми верующими и атеистами существует своего рода негласный заговор молчания. На тему “вера — неверие” наложено табу, причем одностороннее: атеист, как правило, готов говорить на эту тему, тогда как верующий идет на обсуждение такого рода вопросов крайне неохотно. А между тем они чрезвычайно интересны, поскольку касаются прочности мировоззрения отдельного индивида. И есть соблазн полагать, что нежелание обсуждать основы своего мировоззрения является косвенным свидетельством его слабины.

Автор этих строк при всяком подходящем случае неоднократно пытался, нарушая неписаное табу, понять психологию верующего человека, заводя разговоры о мироустройстве и задавая собеседнику (партнеру по переписке) простые и, в общем-то, безобидные вопросы. По большей части результатами были: отказ от разговора; уход от темы в сторону (в частности, приписывание собеседнику-атеисту чуть ли не всех преступлений тоталитарного режима; утверждения, будто взгляды и аргументы собеседника не самостоятельны, а почерпнуты из агиток советского времени); неспровоцированная злоба и агрессия; вынужденное признание верующим совершенно абсурдных логических выводов из религиозных предпосылок (например, утверждения, будто в момент грехопадения Адама и Евы строение зубов и пищеварительного тракта львов и тигров мгновенно изменилось, в результате чего эти бывшие вегетарианцы вдруг стали хищниками).

Особенно затруднителен для верующих очень простой мировоззренческий вопрос, на который мне ни разу не удалось получить сколько-нибудь вразумительный ответ. Несколько лет назад, слушая какую-то радиопередачу (шла она в прямом эфире), я дозвонился в радиостудию и задал этот вопрос участнику передачи А.Г. Чернякову, богослову и кандидату физико-математических наук (сочетание, на мой взгляд, несовместимое):

– Как гласит русская поговорка, двух правд не бывает, не так ли? Почему же наука в целом едина (разногласия носят временный характер, и из конкурирующих гипотез в конце концов остается одна), тогда как религиозных доктрин существуют тысячи (одних лишь христианских конфессий – около четырех с половиной тысяч), и чем дальше, тем их больше?

В ответ (по радио!) прозвучало что-то вроде того, что, мол, ничего подобного, и у ученых бывают длительные разногласия...

Спустя какое-то время по инициативе Высшей религиозно-философской школы в здании РАН, в Санкт-Петербурге, состоялась конференция “Наука и вера” (начавшаяся с молебна, что само по себе представляется мне несмываемым позором РАН), где я имел честь встретиться лично с г-ном Черняковым. Он вспомнил наш разговор в эфире и сам признал, что его “ответ” на мой вопрос был пустой отговоркой. Я предложил созвониться или встретиться и дал ему свою визитку. Он поблагодарил, но дать свою визитку “забыл”. И навсегда исчез с моего горизонта. По-моему, вывод напрашивается сам собой: г н Черняков – просто конъюнктурщик без твердого мировоззрения, нашедший хлебную “экологическую нишу”.

На той конференции были два священника в ризах и с большими наперсными крестами. Улучив подходящий момент, я обратился к одному из них с тем же вопросом, но в несколько иной форме:

– Считаете ли вы, что православное христианство – единственно правильная религия?
– Безусловно.
– А вы могли бы привести аргументы в защиту этого тезиса, одинаково убедительные и приемлемые для русского и для поляка, для араба и еврея, для японца и финна?

Поп оказался демагогом и вдобавок трусом:

– Я могу их всех убедить, но каждого по-своему.

После чего поспешил уйти от меня подальше и смешаться с толпой.

Реальных примеров такого рода “диспутов” можно привести уйму. Чрезвычайно поучительна в этом отношении моя длительная (около года) переписка по e-mail с верующим ученым-генетиком членом корреспондентом РАН Л.И. Корочкиным. В ней мой уважаемый оппонент проявил прямо-таки виртуозное владение искусством уходить в сторону от прямых вопросов.

Но я уже слышу возмущенный хор возражений со всех сторон:

– А нужны ли вообще подобные диспуты между атеистами и верующими? Зачем возрождать недоброй памяти 20-е годы прошлого века? И не сведется ли любой такой диалог к хорошо известному спору Остапа Бендера с ксендзами, где единственными аргументами сторон были “Бога нет!” – “Нет, есть!”?

По моему глубокому убеждению, разговоры о мировоззрении не просто нужны – они необходимы. При наличии доброй воли и твердых, хорошо продуманных убеждений диалог может оказаться очень даже содержательным, далеким от пародии Ильфа и Петрова. И не надо делать пугало из диспутов 20-х годов – я их, конечно, не застал и не могу судить, насколько в равных условиях были стороны, но сама по себе идея этих диспутов была не так уж плоха.

Казалось бы, ну что плохого в том, что человек верит в Иисуса Христа, в Аллаха или в Кришну – ведь он никому не мешает? Да ничего подобного. А так называемый “международный” терроризм, который на самом деле является религиозным? Возразят: все религии мира учат добру, а не убийству. Учат-то они учат, но во всех религиях без исключения заложено зерно фанатизма и нетерпимости, подобно тому. как каждый желудь – это потенциальный будущий дуб (хотя, конечно, далеко не каждый желудь им становится). Любая религия выдает гипотезу за факт, а это само по себе – ложь. Загробное существование, посмертное воздаяние за греховную или праведную жизнь – это не более как ничем не подтвержденная гипотеза. Однако она оказывается могучим психологическим стимулом для шахидов-самоубийц. И пусть на эти теракты идут “всего лишь” сотни из миллиардов верующих – человечеству от этого не легче. Как говорится, мало не покажется. Слепая, иррациональная, фанатическая вера в загробную жизнь – предпосылка того, что творится сейчас в мире и что может явиться причиной гибели не только цивилизации, но и человечества, и даже самой жизни на Земле.

Другой пример прямого вреда религии – паническая боязнь “числа зверя” и связанные с этим психозы наиболее отсталых в умственном отношении верующих, которым зловещее число 666 мерещится всюду, даже в безобидном штрих-коде и в индивидуальном номере налогоплательщика (ИНН). По свидетельству Андрея Кураева, имеются многочисленные случаи умопомешательства и даже самоубийств на этой почве. Это вам пустяки?

Вернусь к своей мысли: мировоззренческие диспуты крайне необходимы – в прессе, в Интернете, по радио, по телевидению, в том числе в прямом эфире. Они нужны как своего рода “сверка позиций”. Не надо их бояться. Можно ведь обойтись и без взаимных оскорблений. И пусть никакой “комиссар” не стоит за спиной какой-то из спорящих сторон. Вряд ли даже самые убедительные аргументы превратят хоть одного верующего в атеиста – такие диалоги будут полезны уже тем, что заставят задуматься колеблющихся.

Хватит играть в жмурки – выйдем из темноты на свет!

Петр Тревогин