Линия фронта

Дмитрий Бурлака, ректор Русского христианского гуманитарного института (Санкт-Петербург) обнародовал размышления под заголовком «Способно ли православие выиграть битву за умы на фронте российского образования?» (http://www.humanism.al.ru/ru/articles.phtml?num=000134). Ну, вот, линия фронта проведена, битва назначена. Пришло время выяснить, способны ли мы защитить наши семьи и нашу «языческую» цивилизацию от православного джихада. Перед тем как поцеловать родных, поклониться дому и добровольцем отправиться на эту войну, можно выкроить несколько минут и уточнить некоторые детали.

1. За что воюют православные моджахеды?

Бурлака пишет «Язычество растворяет человеческую личность в объективном бытии - стихиях, страстях, обстоятельствах и интересах, тогда как христианство исходит из убеждения, что человек как подобие Творца выше внешних обстоятельств и способен их преодолеть». Современную общественно-признанную идеологию он характеризует так: «Она не дотягивается до ветхозаветной концепции свободы как тотального подчинения человеческой воли божественной».

Общественное пренебрежение «волей божественной» нестерпимо для правоверного моджахеда. Такое языческое общество должно быть разгромлено и приведено к подчинению истинной вере. Разумеется, воля бога, согласно Бурлаке, состоит в реализации учения московской патриархии. «Важнейшим обстоятельством является восприятие Русью христианства в его восточной (византийской) форме. Для христианина очевидно, что Православие будет и впредь являться фактором развития российской цивилизации». Апологетов джихада не интересует мнение общества и интересы людей. Их интересует лишь то, что сказано в канонах веры, а там сказано: «православие будет и впредь!»

Когда в ходе предыдущей войны правоверных против цивилизации в два приема (сначала православными, а потом мусульманами) уничтожалась Александрийская библиотека, были сказаны слова, с предельной ясностью отражающие антицивилизационную суть джихада: «Если в этих книгах содержится то же самое, что в священном писании, то это – лишние книги. Если в них содержится что-то иное, то это – нечестивые книги. В любом случае их надо сжечь». Такова была православно-исламская эпитафия примерно миллиону бесценных свитков, которые на протяжении 500 лет собирали по всему миру античные просветители. Цивилизация была разрушена. Исчезла наука, медицина, право, образование, управление экономикой. Исчезли даже такие простые, ставшие уже привычными, бытовые вещи, как водопровод. Наступили темные века – тысячелетие господства авраамических культов, культов страха, невежества, нищеты, голода, грязи, эпидемий и религиозных войн. Целая эпоха – эпоха Возрождения – потребовалась, чтобы в общих чертах восстановить содержание этих свитков и воспитать поколение цивилизованных неверующих интеллектуалов. Лишь в XVIII веке наука была восстановлена до античного уровня и смогла развиваться дальше.

Сейчас цивилизованный мир находится в фазе стремительного научно-технического, социально-экономического подъема. Для авраамической идеологии это – недопустимое игнорирование «воли божественной», записанной в писаниях. Мир должен вновь погрузиться в средневековую клоаку.

Вот ради этой высокой цели моджахеды (как исламские, так и православные, как Бен Ладен, так и Дмитрий Бурлака) призывают к новому джихаду. И не важно, под каким символом джихад, под исламским полумесяцем или под православным крестом. Важно, что это – война против общественной установки на реальный информационно-материальный прогресс в интересах человека, против «языческой» цивилизации

2. Православный халифат – разрушение цивилизации

Бурлака пишет: «Структура современного сознания характеризуется комплексом установок: идея эволюции, представление о движении истории от формации к формации, убеждение в абсолютной ценности человеческой личности, вера в науку, оценка объектов с точки зрения их полезности, успех… Ругать эти ценности или отвергать их за "неправославие" - значит проиграть битву за умы, не начиная ее, это путь в катакомбы, в которых, безусловно, можно жить, даже совершать партизанские рейды в тыл "безрелигиозного" или "языческого" гуманизма и технократической цивилизации. Но не они, однако, приводят к действительной победе».

Вдумайтесь в эти слова: «Партизанские рейды в тыл гуманизма и технократической цивилизации». Что они конкретно означают? Вспомните Нью-Йорк, 11 сентября 2001 года, когда «воины аллаха» протаранили гражданскими самолетами с пассажирами на борту символ «языческой технократии» - башни-близнецы Всемирного торгового центра. Вспомните взрывы в московском и лондонском метро, в пассажирских поездах под Мадридом. Это и есть «партизанские» рейды. Но Бурлака – это не какой-нибудь скромный бард террористического джихада, ему этого мало, ему подавай полновесный православный халифат, в котором уничтожено право, отменена свобода слова, совести, религии и убеждений, разрушена техника и запрещена светская наука.

Читаем дальше: «Методологическая задача христианского просвещения глубже… В научно-методологическом плане христианско-просветительская модель может выиграть битву за умы интеллигенции, если сумеет раскрыть за блеском и нищетой светского гуманизма духовную глубину религиозных оснований человеческой личности, показав неотвратимость для человека и общества проблем личного бессмертия, человеческой судьбы в вечности и преимущество христианского ответа на них».

Чувствуете этот ни с чем не сравнимый аромат гнили, нечистот и паленой человечины? Так пахнет средневековый город, где нет канализации и водопровода, зато в изобилии есть церкви и инквизиция. Если вы подцепите здесь дизентерию, вас никто не вылечит, зато если вы изложите еретическую идею, вас очень быстро избавят от нее с помощью костра, дыбы и других убедительных христианских ответов на «вечные вопросы».

Бурлака пишет: «Инструментализм и прагматизм - это также идеология. Но вопрос стоит еще глубже. Образовательные модели, реализуемые через новые вузы - провозвестники новой эпохи. Дело не в капитализме и свободном рынке, а в том, что мир переходит из индустриальной эпохи в информационную. Знание приобретает такую силу, о которой не мог мечтать Фрэнсис Бэкон, производство и потребление информации приобретает совершенно специфичные черты. В этом свете проблема свободы и рабства человека встает с особенной остротой и в специфической форме. Новая эпоха предлагает христианско-гуманистической цивилизации новые мифы и новые идеологии, являющиеся неоязыческими по существу. Неоязычество возникает из своеобразного искажения идеи свободы, предлагая человеку миф об информационном "деидеологизированном" плюрализме. Церковь должна дать комплексный ответ, не сводящийся к запрету смотреть телевизор во время поста».

Ответ господствующей церкви на любые вызовы науки, техники, социальной философии всегда был одним и тем же: столб на площади и костер. Другого ответа у ортодоксальной христианской церкви и быть не может: от Цельса до Рассела не было в истории ни одного открытого диспута, который бы эта церковь не проиграла. Каждый диспут доказывал явно и неопровержимо: ее учение – вздор и свинство, ее адепты – негодяи и подонки общества, ее принципы – обман и насилие.

Вы слышите, люди? Пепел Джордано Бруно стучит в ваше сердце.

3. Почему я иду добровольцем на эту войну?

Я – рационалист, сторонник научно-технического прогресса и последователь религии Wicca. Джихад объявлен мне и как рационалисту, и как стороннику прогресса, и как виккану («неоязычнику»). Моя религия призывает к разумным компромиссам и осуждает любой конфликт, направленный на уничтожение людей и культур. Но я иду на объявленную мне «войну». С религиозными моджахедами не может быть компромиссов.

В книгах, которые они называют священными, считают абсолютной истиной и словом своего бога, сказано:

«Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен». (Исход, 22:20). «Побей его камнями до смерти, ибо он покушался отвратить тебя от Господа, Бога твоего» (Второзаконие, 13:10). «Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканов богов их сожгите огнем» (Второзаконие, 7:5). «И если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их то Я обращу лице Мое на ту душу, и истреблю ее из народа ее». (Левит, 20:6). «Ворожеи не оставляй в живых». (Исход, 22:18).

Какой компромисс может быть с силой, которая по своей природе враждебна человеку? Какой компромисс может быть с эпидемией чумы или с нашествием саранчи? Поиск компромиссов с агрессивным церковным движением, открыто говорящим: «я - ваш враг и я сотру вас с лица земли» - это политика полного бессилия и бесчестия.

Сила и жизнеспособность социальной группы проявляется только в открыто объявленной и реальной готовности к любому, даже предельно жесткому конфликту в случае угрозы своему праву на существование. Сейчас – именно такой случай. В прошлом веке не добили восточно-христианскую теократию, и она снова подняла голову в России. И снова возникла линия фронта. По одну сторону – православные моджахеды, которые хотят превратить эту часть мира в огромную клерикальную помойку средневекового образца. Это – мои враги. По другую сторону – люди разных убеждений, готовые отстаивать цивилизацию, прогресс и свободу. Сражаться в одном строю с ними я почитаю своим естественным долгом.

Мы обязательно победим. Мы победим, даже если численный перевес будет какое-то время на стороне противника. Мы победим потому, что любой успех православных моджахедов в этой войне будет разорять их самих, причинять ущерб их сторонникам и нести всевозможные лишения их семьям. Господство православной церкви 100 лет назад уже привело страну к нищете, голоду, междоусобной бойне и распаду. И сейчас любая попытка возвращения этого господства отзывается признаками таких же бед. Они будут ослаблять сами себя и в один прекрасный день, как 100 лет назад, предстанут тем, чем и являются: испуганной толпой легковерных глупцов и кучкой амбициозных негодяев. В этот день они проиграют войну, которую сами и затеяли. И мы постараемся, чтобы эта война была для них последней.

4. Что будет, когда мы победим?

Православных моджахедов не устраивает положение одной из религиозных субкультур, они хотят быть единственными и общеобязательными. Послушать апологетов православия, так все науки и искусства - исключительная заслуга их церкви. Как будто не было ни Античности, ни Возрождения, ни Просвещения, как будто православная церковь – единственный фундамент цивилизации.

Творя свое свинство от имени «отца, сына, святого духа и православного народа», эта церковь уже дожила сто лет назад до того, что перестала быть актуальной. Теперь она снова завела старую шарманку о своей «культурообразующей роли» и жаждет провернуть все по второму разу.

На самом деле православная церковь не дала ничего человеческой цивилизации. Бестолковая имитация мысли в философии, дегенеративный трайбализм и паранойяльное ханжество в литературе, пещерный примитивизм в изобразительном искусстве и воинствующий обскурантизм в науке – вот плоды влияния православия на культуру. А чего еще можно было бы ждать от православного мистицизма, в котором человеческий разум, чувства и тело объявлены скверными, а все лучшие человеческие качества – свободомыслие, знание, красота, любовь – считаются греховными и богохульными?

Единственный и закономерный продукт христианской ортодоксии – это темные века. Но наглое вранье о «православных корнях культуры» заинтересовало постсоветскую политическую верхушку, искавшую какую-нибудь национальную идею – т.е. большую идеологическую ложь, которой можно оболванивать народ. Сейчас создана целая индустрия, в которой церковникам приписываются достижения, с которыми они и рядом не стояли, великие деятели науки и искусства посмертно «воцерковляются» (про них сочиняют, будто они были искренне верующими православными прихожанами). В учебники и популярную литературу включаются такие бредовые рассказы о «чудотворности» православного культового реквизита, которые даже первобытный туземец из дебрей Амазонки счел бы диким суеверием.

Когда мы победим (а мы обязательно победим), встанет вопрос, что делать со всем этим безобразием (в частности, с гражданином Бурлакой и с его единомышленниками). Что делать с их правоверной церковью, с их «христианскими институтами» и «духовными академиями», с их «народными движениями» за «православие, самодержавие и соборность» и за «исконно-посконную нравственность против вражьих влияний», с их «традиционной православной культурой».

Нет, речь, конечно, не идет о том, чтобы взрывать храмы, сжигать иконы и расстреливать служителей культа. Мы – цивилизованные и, в разумных пределах, гуманные люди. Мы не тронем их культовую продукцию: хотя она и уродливая, но в нее вложен человеческий труд. Мы не тронем их лживых апологетов: хотя они и мерзавцы, но все равно на них распространяются естественные человеческие права. Мы просто поставим их в равные условия со всеми остальными. Этого будет вполне достаточно для полного и окончательного уничтожения их дегенеративной субкультуры.

Они это понимают и потому боятся нашей победы больше, чем боялись «воинствующих безбожников» большевистской эпохи.

5. Они правильно делают, что нас боятся

Наша цель – равенство субкультур. Это значит, что никакой субкультуре не должно оказываться обязательное предпочтение и никакая субкультура не может рассчитывать на обязательный пиетет перед ней. Когда мы победим, в школьных и институтских учебниках истории православие будет характеризоваться просто как «форма христианской ортодоксии, наиболее распространенная в Восточной Европе и Малой Азии». И не более того.

Все лживые указания о «культурообразующей роли» или «нравственной миссии» какой-либо конфессии или церкви будут навсегда вычеркнуты из образовательных программ.

Ни одно церковное мероприятие не получит ни рубля из казны, а ни одна проповедь не будет транслироваться по государственным каналам СМИ иначе, чем на правах рекламы.

Ни одна сотка земли и ни одно здание не будут отданы в бесплатное пользование какой-либо конфессии, ни в одном государственном учреждении не будет ни одного культового предмета. Ни один чиновник, позволивший себе религиозную пропаганду или разрешивший священнику переступить порог школы, не избежит штрафа и запрета на профессию. Когда мы победим, на любой государственной церемонии не будет никаких официальных священников.

Когда мы победим, любая публичная пропаганда религиозного превосходства будет наказуема по суду за возбуждение религиозной вражды, невзирая на то, какая конфессия и из каких соображений этим занималась. И если в священных книгах христиан или мусульман написаны гадости про другие религии (а они там написаны), то им придется воздержаться от зачтения соответствующих цитат во время публичных выступлений.

Это и есть не что иное, как религиозное равноправие. Мы не против какой-либо религии, церкви или конфессии. Пусть каждый исповедует, что хочет и как хочет, но на равных с другими условиях и с соблюдением общих норм, записанных в светских правовых актах.

А в искусстве пусть каждый выражает себя, как хочет. Художественное творчество - это территория свободы. Православные писатели могут творить драмы о крещении ежика белочкой, антиутопии о мечети парижской богоматери или исторические романы об истязании мучеников древней церкви злыми язычниками. Авторы, предпочитающие менее ортодоксальный жанр, пусть себе на здоровье создают перформансы об Иисусе, рекламирующем кока-колу или о романе Иисуса с Марией Магдалиной, как у Дэна Брауна в его «Коде да Винчи». Те, кому ближе вишнуизм, вольны описывать идеальное общество под управлением брахманов, а кто предпочитает Авесту – пусть, если хотят, расскажут захватывающие истории о влиянии звезд на перипетии человеческой жизни.

Мусульманам, кстати, тоже никто не помешает распространять как ортодоксально выдержанные произведения, так и «сатанинские стихи» Салмана Рушди.

А дальше пусть история сама рассудит, какая культура интереснее людям. Как заметил один протестантский автор, культура принадлежит все-таки народу, а не какой-либо конфессии. Трудно с этим не согласиться. Культура – это то, что близко народу, а не то, что некие «инженеры человеческих душ» сочли «вечными духовными ценностями народа». Как-то последнее время квалификация этих инженеров и уровень этих ценностей вызывают серьезнейшие сомнения, пора бы отучить этих самоуверенных парней от дурной манеры говорить за всех. Пусть народ сам решает в условиях свободного доступа к образцам разных светских и религиозных трендов в культуре, вот тогда и посмотрим, какие ценности – вечные, а какие – не очень. И если в результате «Право Славие» окажется там же, где «Слава КПСС», - значит, так тому и быть. Забвение – великий ассенизатор цивилизации. Приговор его лопаты - окончательный и обжалованию не подлежит

Андрей Гирин

наверх