Что я могу один?
N 34, 2005 г.

В любую эпоху сердца и умы людей становятся ареной борьбы идей, мировоззрений, просвещения и мракобесия, добра и зла. «Что ни век, то век железный». Но никогда прежде эта борьба не достигала такого накала, чтобы угрожать уничтожением не отдельным народам и государствам, а всему человечеству*.

В одной из нечастых теперь научно-познавательных передач обсуждались разные гипотезы происхождения Жизни. И в конце прозвучала горькая мысль о том, что мы ещё не успели понять, как возникла Жизнь, но уже имеем всё необходимое, чтобы полностью её уничтожить.

— На что же надеяться? — обескуражено спросил ведущий, и один из участников ответил:

— На просвещение и Господа Бога.

В первый момент ответ доктора наук меня озадачил. Во второй я поняла, что сказано это в том смысле, в каком мы говорим «остаётся надеяться на чудо». А потом я подумала, что большинство телезрителей воспримут слова про Бога буквально.

Однако если обратиться к библейским мифам, то ничего утешительного мы там не найдём. Например, захотел Бог покончить со скверной — и в одночасье испепелил два города. Чем не Хиросима и Нагасаки? При этом содомский грех вместе с Содомом не исчез, процветает даже в церковной среде. Недавно в США прошла серия процессов над католическими священниками, виновными в растлении мальчиков. В другой раз Господь решил навести полный порядок на всей Земле. Дело кончилось всемирной катастрофой. Под воду вместе с грешниками ушли не только невинные младенцы, но и жучки, червячки и медведицы. А Зло так и не исчезло.

Так что оптимизма эти и подобные легенды не внушают. Более того, не надо быть политологом, чтобы чувствовать, что в новом тысячелетии основная угроза стабильности на планете имеет как раз религиозную окраску, ибо исходит от религиозных фанатиков.

Одним из свойств фанатика является полная и безусловная готовность идти за лидером. Вообще говоря, любая власть стремится выработать в людях конформизм, т. е. cледование общепринятым взглядам: никто не любит сомневающихся и «слишком умных».

На вопрос: как безопасней всего переходить улицу? — мальчик ответил: «В толпе». И был почти прав. Разумеется, следуя за толпой, чувствуешь себя увереннее. Как кто-то сказал: высовываясь — рискуешь потерять голову, уходя вперед — оставляешь незащищённой спину. Однако с толпой можно прийти совсем не туда, куда бы хотел.

Однако готовность следовать за толпой ещё не исчерпывает явление фанатизма. Фанатик беззаветно, не рассуждая, не пытаясь анализировать, увлекается какой-то идеей. Часто он готов отдать за неё жизнь, и свою, и своих близких. И самое главное — самоотверженная любовь к своей идее или лидеру сочетается с такой же искренней, слепой, нерассуждающей ненавистью ко всем остальным. Даже не к врагам, а к тем, кто не разделяет его взглядов. У религиозного фанатика любовь к Богу разрастается до ненависти к людям.

И чтобы противостоять этому, необходимо развивать в себе, воспитывать в детях терпимость. К инородцам, к иноверцам, к инакомыслящим. Какими бы странными, нелепыми, дикими ни казались чужие обычаи, одежда, обряды — нельзя их высмеивать, осуждать или искоренять силой. Прежде всего, надо постараться вникнуть и понять: почему так? Докопаться до корней, которые в большинстве случаев уходят в древность.

Очень интересно вникать в чужие, да и в свои обычаи просто с позиций здравого смысла и даже простой утилитарности. Здесь я хочу сделать одну оговорку — во избежание недоразумений. Вряд ли религиозные или прочие обычаи возникали как сознательное решение тех или иных насущных проблем. Напротив, известно, что многие обычаи предъявляли столь тяжёлые и бессмысленные требования к человеку, что погибли вместе с сообществами, в которых они распространились! (Вспомним хотя бы знаменитых, благодаря Туру Хейердалу, каменных великанов с острова Пасхи — погубивших породившую их цивилизацию непосильной обязанностью их воздвигать.) Здесь действует, видимо, тот же механизм, что и механизм естественного отбора в эволюции видов: сохранялись лишь те обычаи, которые помогали своим социумам выживать, то есть имели, пусть и не вполне сознаваемое, даже случайное, но по своему результату истинно «рациональное зерно». В дальнейшем, говоря о тайной или явной целесообразности разных странных обычаев, я прошу читателя помнить вышесказанное и разрешить мне больше к этому не возвращаться.

Итак. Мусульмане не снимают шапок, женщины укутаны с ног до головы — их предки кочевали под жгучим солнцем. В жаре полупустынь инфекции распространяются мгновенно. Вот и смысл столь непонятного запрета на свинину и пристрастия к чесноку. Те же «рациональные» корни и у другого, многократно высмеянного обряда. Если при жарком климате, дефиците воды и лекарств какая-то не слишком нужная ткань то и дело воспаляется и болит, то вполне разумно обрезать её и забыть. И какое для иудея или мусульманина имеет значение, что это — остаток первобытных фаллических культов!

Теми же обстоятельствами — жарой и дефицитом воды — оправданы многие правила приготовления пищи у иудеев. Одно из них: для мяса, рыбы, молочных продуктов требуется раздельная посуда. Когда-то я услышала по радио, как врач рассказывала про сальмонеллу. В тот же день я купила отдельные доски для хлеба, рыбы и овощей и уже четверть века перед тем, как яйцо разбить или положить в кастрюльку, мою его под краном. Напугалась на всю жизнь. Но не все же такие впечатлительные! Так что авторитет религии оказывается тут как нельзя более кстати.

Или — суббота. В этот день нельзя работать. Совсем. Историки религии объясняют, что смысл этого вынужденного субботнего безделья — религиозная жертва. Нельзя работать — ведь это значит — нельзя зарабатывать! При прежней производительности труда требование отдать божеству лишний рабочий день в условиях, когда нужно трудом спасать себя и детей от голода и нищеты, действительно значило в первую очередь жертву и лишь потом — передышку. Но давно уже выходной день воспринимается людьми как естественное и законное время отдыха, нарушить которое добровольно — скорее признак добродетели трудолюбия. И иудейская «суббота» для современных неверующих — просто бессмыслица.

Так и мне запрет на любую работу по субботам долго казался абсурдным, пока я не увидела в нём зародыш трудового законодательства. Как бы ты ни был беден или угнетён, один день в неделю ты обязан отдохнуть, остановиться, оглядеться, поразмыслить. И никто не имеет права заставить тебя работать, не то Бог накажет, он-то всё видит! Правда, касалось это лишь единоверцев. В старину еврейки по субботам приглашали русских или украинских соседок подоить коров. Выдоенное молоко те уносили с собой. На иврите «молоко» — «халев». «Сходить на халяву» — выручить соседку, выдоить её корову. В наше время смысл выражения свёлся к концу фразы: «доить чужую корову».

Ислам рекомендует каждому правоверному хоть раз в жизни совершить хадж в Мекку. Прекрасный обычай. В давние времена, когда о туризме и не мечтали, люди получали возможность — просто были обязаны — вырваться из повседневных забот, мир посмотреть и себя показать. То же — и паломничество у христиан.

И всё-таки. Следуя тем или иным обычаям, нелишне взглянуть на календарь: «какое, милые, тысячелетье на дворе?» Надо ли тщательно и неуклонно выполнять предписания, сложившиеся у людей, живших тысячи лет назад? Людей, которые были уверены, что Солнце вращается вокруг Земли, Земля — плоская, и только не знали, на чём она держится — на трёх китах или трёх слонах? Да, в прежних обычаях свой смысл есть. Но теперь-то, когда каждый взрослый человек вроде бы обязан опираться на собственный разум, позволительно ли отталкиваться всё-таки от обычая, а не от самого разума?

Дочка, выросшая на борщах и пирогах мамы, увлеклась иудаизмом и запретила детям есть у бабушки — у той еда не кошерная. Надо ли, при посудомоечной машине и обилии воды, лишать радости бабушку, у которой не кошерное, но всё свежее и вкусное?

Отец, прилетев в гости к сыну, после 9-часового перелёта из Ленинграда, 8 часов провёл в Нью-Йоркском аэропорту, ожидая, пока кончится суббота и сын сможет сесть за руль, заехать за ним. Может, прояви сын уважение к отцу, Бог бы его простил?

Надо ли кутаться в ткани в умеренном климате и сидеть дома в шапке?

Но это всё вопросы, которые можно задавать только себе и решать только для себя. «Нельзя велеть другому: так живи!»

Вся сложность в том, что многие обычаи освящены религией, то есть табуированы для разума, и пренебречь ими можно, только совершив «грех». А выражение «он изменил вере предков» для большинства людей звучит как «он изменил Родине», хотя на самом деле в первом случае речь идет просто о свободе совести, на которую в светских странах люди имеют законное право.

В середине ХХ в. казалось, что вот-вот человечество освободится от религиозных пут, а нынешние боги перейдут в разряд литературных и мифологических персонажей, как это произошло с олимпийцами и другими богами древности. К этому вели успехи науки, широкий охват просвещением населения многих стран, распространение атеизма на громадной территории Советского Союза.

Но к концу тысячелетия в мире усилились геополитические, экономические, национальные противоречия, а наука высветила такие глобальные проблемы и предупредила о возможности таких катастроф, что люди будто отчаялись в разуме и бросились искать защиты… а где в таком случае её найти, как не у небес? Просвещённость масс оказалась на поверку столь поверхностной, что не смогла устоять не только перед религией, но и перед самым оголтелым мракобесием. В США растут ряды людей, отвергающих теорию эволюции. Любимый аргумент: «Почему же обезьяны сегодня не превращаются в людей?» Уровень познаний отражён в анекдоте: «Милочка, все говорили, что человек произошёл от обезьяны, а оказывается, он произошёл от Дарвина!». Опросы показали, что в нашей стране большой процент людей с высшим образованием не может объяснить смену времен года. Американское космическое агентство готовит к печати большой том, рассказывающий о лунных экспедициях. Оказалось, многие американцы не верят, что их соотечественники (!) высаживались на Луну. Всё происходило на глазах нашего поколения, но люди охотнее верят в яркие фальшивки, чем в «скучные» научные факты.

Стоит ли удивляться, что наши газеты и эфир переполнены рекламой гадалок, предсказателей, астрологов, экстрасенсов. Чудо-препараты, кремлёвские таблетки, приборы, которые лечат сразу от всех болезней. Вероника Долина давно спела: «Ах, худо, друг мой, очень худо. Мы всё надеялись на чудо, а чуда так и нет покуда, а чуда не произошло». Вот на этом нашем стремлении к чуду и возникла целая индустрия шарлатанства, выкачивающего деньги, часто последние, из карманов простаков, да из государственных карманов тоже. Авторитетные учёные пытаются разоблачать лженаучные теории и мистификации, но газеты их печатают крайне неохотно, тиражи-то растут от сенсаций.

Особенно это касается медицины. Несчастье заставляет людей хвататься за все соломинки. Что можно посоветовать, когда в публикации говорится о результатах, потрясающих воображение? Внимательно посмотрите, кто подписал. Если академик РАН, Академии медицинских наук или другого известного научного учреждения, можно читать дальше. Если академия каких-либо эзотерических и т. п. немыслимых наук, всемирно известный маг, международная ассоциация чего-то там, если есть слова про клеточный уровень, космическую энергию, если прибор изготовлен «по заказу КГБ для лечения космонавтов» — можете этой газеткой вытирать башмаки. Откройте сборник сказок и почитайте. Там найдёте больше смысла, мудрости и правды. Если речь идет о медицинском приборе, поинтересуйтесь, в каком научном журнале опубликован принцип его действия, на каких научных конференциях представлены результаты испытаний.

15 лет назад в СССР рухнула коммунистическая идеология, а свято место пусто не бывает. Рядовые граждане ещё в затылках чесали, а бывшие партийные боссы уже со свечками у алтарей выстроились. Власти во всех республиках ухватились за религию, каждая за свою.

Что касается религий или Религии как таковой (вынеся за скобки всякие изуверские секты), то нелепо и несправедливо было бы отрицать ту положительную роль, которую она сыграла в развитии человечества. Тут и становление нравственных и моральных принципов, и накопление научных знаний, и приобщение людей к искусству. В фильме о Гекторе Берлиозе (1803–1869) журналист приезжает на родину композитора и расспрашивает о нём его бывшую детскую подругу. Та охотно рассказывает об их играх, но на вопрос: «А Вам его музыка нравится?» — застенчиво улыбается: «Я её никогда не слышала».

И действительно, звукозаписи, радио ещё не было. Большинство людей могло услышать профессиональную музыку либо от заезжих музыкантов, либо в церкви. Храм зачастую был (а для миллионов людей, несмотря на кино и телевидение, и остаётся) единственным местом, где можно воочию познакомиться с образцами архитектуры, скульптуры, живописи, прикладного искусства.

Конечно, ничто не сравнится с религией по возможности утешить в горе, лишь религия даёт (если, конечно, поверить) надежду на встречу с дорогими людьми в загробном мире, придаёт силы для преодоления житейских тягот. Совершенно бесчеловечным было большевистское отчуждение народа от религии. В детстве мне очень нравилось стихотворение Э. Багрицкого «Смерть пионерки». Отказ Вали, умиравшей от скарлатины, надеть крестик, казался естественным. Много позже, вспоминая мольбу её близких: «Не противься, Валенька, он тебя не съест, золочёный, маленький, твой крестильный крест!», я подумала, что и вправду не съел бы, а насколько легче было бы её родным! И оценила человечность академика И. П. Павлова, который, будучи неверующим, не только защищал от гонений верующих профессоров и студентов, но, уважая чувства жены, ходил с нею в церковь. Перед смертью, не желая удваивать её горе, он написал завещание с просьбой похоронить его по церковному обряду.

Разумеется, и претензий к Церкви можно предъявить немало, но не это тема нашей беседы. Единственное, против чего хочется резко возразить, — это стремление Церкви приписать себе монопольное право на нравственность. Нам настойчиво внушают со всех экранов, что все беды России от безбожия. Что все 70 лет советской власти нравственности не было и в помине. «Если не верить в Бога, то зачем жить? В чём тогда смысл жизни?» — вопрошают с экрана то священник, то журналист. Ну, наверное, кто-то живёт для того, чтобы быть угодным Богу. Но у меня лично много других целей и задач.

И, наконец, в разных формах внушается, что неверующий человек уже заведомо безнравственен. Казалось бы, огромное число сограждан должно оскорбиться. Думаю, этого не происходит ввиду явной абсурдности такой идеи.

При всей бесчеловечности бывшей у нас системы, ни идеалы, ни понимание порядочности, ни высокая мораль никогда не исчезали из нашей жизни. Назову имена трёх людей — неверующих, но ставших образцами высочайшей нравственности: академики Иван Павлов, Андрей Сахаров и писатель Константин Паустовский. Для людей моего поколения они были символом гражданской твёрдости, порядочности и чистоты. Каждый может назвать десятки других имён, это просто первые, что пришли в голову мне. В начале 1960-х в Москву приехала Марлен Дитрих. Когда её пригласили на встречу в Дом писателей, она согласилась при условии, что там будет Паустовский. Константин Петрович был уже тяжело болен, но согласился приехать. Его посадили в кресло, стоявшее на сцене. Знаменитая кинозвезда, которая сама была символом мужества, подошла и опустилась перед ним на колени.

Или возьмите советское кино. Да, многое сейчас просто смешит, многое злит. Но как много фильмов смотрим не только мы, но наши дети и внуки! Я имею в виду взрослые фильмы. Мои внучки — 15 и 6 лет — всё лето крутили по видику «Покровские ворота». А про детские фильмы и говорить не приходится. У кого повернётся язык назвать безнравственным фильм «Золушка», создатели которого — Е. Шварц, Ф. Раневская, Н. Акимов и др. — были неверующими? А советские мультики?

Мне кажется, к вопросу о «безнравственности» атеистического советского общества можно не возвращаться. Особенно на фоне нынешнего, в котором все сплошь потянулись в храмы.

Как сказал один из остроумнейших наших современников, польский писатель Станислав Ежи Лец, «ни один бог не пережил потерю верующих в него». Порой высказывается мысль, что атеистов пора заносить в Красную книгу. Это, разумеется, не так. Исследования показывают, что количество атеистов неуклонно растёт, особенно в среде образованных людей. Правда, большинство из них это не афишируют, дабы не раздражать окружающих, среди которых верующих, как правило, больше. Так что проблема не в том, есть ли боги и сколько их, а в том, сколько людей в них верит. То есть в соотношениях и во взаимоотношениях религий между собой. Если их лидеры сумеют между собой договориться, захотят и смогут склонить свою паству к веротерпимости и примирению, а свои правительства — к разумной гибкости и уступчивости, это станет колоссальным шагом назад от пропасти, перед которой мы оказались. Активнее всего в этом направлении движется папа римский, что вызывает глубокое уважение и благодарность. Некоторые положительные сдвиги произошли в позиции ряда иудейских иерархов. Они также готовы отказаться от идеи, что их Бог — единственный, как и согласиться с тем, что Бог — един для всех народов. Позицию РПЦ комментировать не могу, дабы не выходить за рамки политкорректности.

К сожалению, наряду с мировыми религиями приходится учитывать и экстремистские секты. Они не столь велики по составу, но хорошо организованы, военизированы и фанатичны, т. е. лишены каких бы то ни было моральных тормозов. Тут как раз дело за правительствами. Если объявленная ими борьба с терроризмом не останется лозунгом, то можно надеяться на заметный прогресс.

Время наше ни спокойным, ни легким не назовешь. Но раз времена не выбирают, то надо попытаться хоть чуть-чуть изменить их. По-моему, у Марка Розовского была такая миниатюра. На сцену выходит человек с плакатиком: «Что я могу один?» Потом появляется второй с таким же плакатом. Третий, четвертый. Постепенно заполняется вся сцена. У каждого в руках этот плакат.

А ведь даже в одиночку можно что-то сделать. Можно вымыть окна в квартире, чтобы блестели. Посадить яркие цветы в палисаднике, чтобы радовали глаз. Перестать браниться через слово. Не важно, что с телеэкранов матерятся артисты, приглашённые изображать простой народ, и им вторят думцы. Важно, чтобы в твоём доме мат не звучал, чтобы твои дети не увязали в грязи. Можно не пойти на выборы — «Что от меня зависит? Всё равно все подкуплены». А можно пойти и проголосовать. Потому что, если явятся 12%, подкупить и подтасовать гораздо легче, чем если 70%. Нам внушают, что мы ни на что не влияем, и мы отстраняемся, и перестаём влиять. И освобождаем дорогу проходимцам.

Уж как бился всемогущий в Приморье Наздратенко, чтобы Черепков не прошёл в Думу. А владивостокцы настояли на своём. Значит, можем, если не машем на самих себя рукой. Можем защитить своих детей. Если не дадим запугать себя мрачными прогнозами. Если во всех обстоятельствах сохраним самоуважение.

_______________________________________

* Статья публикуется с сокращениями

Майя Митник

наверх