В настоящее время о религии в армии не пишет, наверное, только ленивый. За последние двадцать лет появились тысячи статей, проведены сотни конференций и семинаров, защищены сотни кандидатских и докторских диссертаций, ставящие целью доказать, что религия есть совокупность высоких общечеловеческих идеалов, моральных принципов и норм, и особенно для армейской среды.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, и удивлением для автора явилась статья уважаемого прославленного генерал-полковника В. Баранова, в которой герой чеченской войны пишет, что принятое руководством страны решение о возобновлении служения Церкви в армии «…послужит единению армии и народа, улучшит её моральный климат и повысит боеготовность и боеспособность»¹.

Цель данной статьи заключается в доказательстве того, что массовая религиозность военнослужащих является потенциальным источником конфликта в воинском коллективе, т.к. всякая религиозная система в своём содержании имеет (и сохраняет) недружелюбное, а то и откровенно враждебное отношение к другим религиям. Это отношение, принимая гипертрофированные формы, может экстраполироваться на целые сообщества, находящиеся вне данного религиозного культа, что особенно очевидно, когда армии противостоят вооружённые силы противника, солдаты которой разделяют иные религиозные убеждения. Тогда военный конфликт приобретает особенно жестокие и фанатичные формы, превращаясь в религиозную войну на полное истребление противника и всех иноверцев.

Перед тем как приступить к развенчиванию мифа о религиозных убеждениях как панацеи от бездуховности, которая поразила наше общество после крушения социалистических идеалов, автору хотелось бы привести анализ ситуации в Вооруженных Силах Российской Федерации пятилетней давности, данный в серьёзной «Литературной газете» талантливым военным журналистом В. Шурыгиным:

«Армия деморализована и расколота на касты. Высший генералитет бесконечно далёк от жизни войск..., занят решением узкокорыстных интересов.., оставаясь безразличным к проблемам и нуждам подчинённых…

Армия нищих оборванцев, наёмных ландскнехтов, армия изгоев и отребья, которые за лишние сто баксов готовы замочить кого угодно, – вот та армия, которую сегодня строят в России её руководители… Обветшалая Россия не способна защитить себя»².

Теперь зададимся вопросом, а сможет ли в такой армии председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов со своей православной ратью что-нибудь изменить?

Ответ очевиден: нет, нет и ещё раз нет!

Сегодня крайне важно не игнорировать, но и не переоценивать влияния религии, её нравственных установок и ориентиров на формирование морально-психологического и патриотического сознания военнослужащих. В последнее время идёт интенсивное проникновение РПЦ во многие государственные структуры, включая армию и правоохранительные органы. При этом церковь пользуется государственной поддержкой. Попытка фактического огосударствления одной из конфессий в многонациональной и многоконфессиональной стране представляется недальновидной, создающей предпосылки для усиления и обострения скрытой межконфессиональной и межнациональной борьбы, способной выразиться в последующих опасных проявлениях национальной и религиозной розни, нарушающей статью 13 Конституции Российской Федерации. Представляется целесообразным пересмотреть складывающуюся практику и её законодательное регулирование, с учётом современных реалий, интересов противодействия межнациональным и межконфессиональным конфликтам, в целях формирования реальных условии признания и гарантирования прав и свобод человека и гражданина, согласно общепринятым принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Участие призывников в мероприятиях, связанных с выполнением физической работы по строительству, ремонту и оформлению религиозных сооружений является неправомерным. Религиозные нормы, обряды и атрибутику необходимо исключить из регламентации служебно-боевой и учебной деятельности части. Религиозные убеждения военнослужащих не должны влиять на определение распорядка дня в воинской части, порядка и очередности несения службы.

Наша сила, сознательность и боеспособность – не в молитве, а в грамотном миропонимании, в сознательном выполнении своего воинского долга. В нашей армии, отметившей свое 91-летие, не было религиозного пиетизма. И мы побеждали! Теперь в стране процветает клерикализм, частично захвативший армию. Во многих частях воздвигнуты храмы. Солдаты нередко кичатся своей религиозной принадлежностью, а то и щеголяют набожностью. Откуда это? Из общества, больного по многим статьям. И там, где оно не справляется в решении насущных проблем, обращается к помощи церкви. Но всё это – костыли. Всё это отшелушится, отпадёт, когда наше государство станет более отлаженным и здоровым в его основных структурах. Тогда в религии просто отпадёт необходимость. Но быть может поэтому так и торопится церковь, пользуясь социальной депрессией общества?

Соблюдая принципы свободы совести, давайте не забывать и о том, что объективная истина за наукой, а не за религией. Поэтому необходимо всемерно овладевать научными знаниями. Их дают военнослужащим по призыву командиры, научные книги и самая жизнь, развивающаяся отнюдь не по религиозным канонам, а по объективным законам самого бытия. Автор не имеет цели в данной работе пропагандировать атеистическое воспитание в армии, а хочет только опровергнуть тезис о том, будто введённый институт священников эффективнее бывших комиссаров и нынешних замполитов.

Проповедники религии тенденциозно подбирают факты, утверждая, будто в военно-экстремальных условиях солдат остро ощущает бога и вооружается религиозной верой, словно щитом от экстремальной опасности. Не все и не всегда! Это индивидуально, в зависимости от того, какое воспитание будущий воин получил в семье, школе и в своём окружении. Религиозные чувства – это ведь не врождённые качества, а привитые и развитые окружающей средой. Поэтому на войне не бывает ни поголовно тянущихся к богу, ни поголовно отвергающих его, атеистов. Там все уравнены единой целью сокрушения врага. Поэтому отношение к богу не выступает доминирующей и мотивирующей идеей. Вместе с тем для верующих привитое чувство заступничества сверхъестественных сил остаётся убеждением, словно оберёг, который может быть не только крестом или иконой, но всем чем угодно. Но он-то и может ослаблять мужество и личную отвагу – ведь надежда на высшую силу ослабляет личную ответственность, веру в себя. Как бы там ни было, но призыв: «Помоги Господи!» – это признание недостаточности собственных сил, недостатка веры в себя.

Давайте не будем верить разговорам о том, будто в условиях войны «ускоренный» процесс перехода от безверья к религиозной вере подтверждает идею существования бога. Страх порождает богов – об этом было сказано уже в античной Греции. Но страх, отдельные факты и совпадения нельзя возводить в «прямо перпендикулярный» закон.

Разделение военнослужащих по их отношению к религии есть противоестественное отделение человека от человека. На место принципа «человек человеку друг, товарищ и брат» воздвигается узколобое внушение, разделяющее людей на «своих» и «чужаков». Свой – только единоверец, чужой – признающий другого бога (богов). В Библии сказано: «…Предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их. И не вступай с ними в родство: дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего. Ибо они отвратят сынов твоих от Меня, чтобы служить иным богам…» (Втор. 7.2-4) В Коране записано: «Пусть верующие не берут себе близкими неверных помимо верующих» (Коран 3, 28).³ Религия веру в бога (богов) возводит в главный критерий отношения к человеку: единоверец – свой, иноверец – не свой. Это всегда сеяло рознь не только между отдельными индивидами и этническими группами, но и между целыми народами, препятствуя их взаимопониманию и добрососедству. Выработанная религией традиция чувства локтя только между единоверцами препятствует единению людей в погонах, воздвигая между ними искусственные барьеры и мешая установлению конструктивных гражданских отношений. Примером этого является недавний случай на Балтийском флоте, когда срочники из Дагестана в силу веры в свою мусульманскую исключительность и превосходство, быстро сплотившись в банду, начали терроризировать остальных новобранцев. У них отбирали деньги и мобильные телефоны, еду и новую форму. При этом связываться с кавказцами опасались даже «деды». Развлекаясь, кавказцы заставляли сослуживцев исполнять свои национальные горские песни и танцы. Но последней каплей стал инцидент, когда дагестанцы выложили телами матросов слово "KAVKAZ". Один из мучителей вскарабкался на трубу ближайшей котельной и оттуда запечатлел происходящее на камеру.

Данный случай говорит о глубоком моральном упадке россиян, неспособных дать отпор даже наглому агрессивному меньшинству. Религиозная мораль «неосуждения и всепрощения» особенно вредна в армейских условиях. Без взаимной требовательности, непримиримости к нарушителям уставного порядка нет крепкой воинской дисциплины, а без неё – победы. Верующий воин в лучшем случае может формально выполнять требования уставов, но бороться за укрепление дисциплины не будет. Сила воинского коллектива в его боевой сплоченности, в крепком войсковом товариществе, основанном на принципах межнационального единства, а не на религиозной принадлежности.

Зададимся вопросом, могут ли снимать армейские конфликты уже получившие большую общественную огласку проповеди протоиерея Димитрия Смирнова, неустанно призывающего вынести из мавзолея «вонючку Ленина», как вынесли «вонючку Сталина»?

Нет, нет и нет!!! Священник, который превратился в политика, способен только добавить военнослужащим фанатизм и партийно-политический раскол в придачу к религиозному.

А разрешить данный конфликт, равно как и другие им подобные, можно только, если вместо попов, муфтиев и раввинов вопросами воспитания начнут заниматься те, кому это положено. Сколько бы ни критиковали сегодня советскую власть и В.И. Ленина, нельзя отвергать того, что основатель СССР лучше понимал опасность раскола общества по религиозному и национальному признаку, чем современные кремлевские идеологи. В 1964 г. в Военно-политической академии им. В.И. Ленина политработников учили, что «…Советская Армия по своему составу многонациональная, в ней служат представители всех народов и народностей Советского Союза. Поэтому при организации работы по воспитанию воинов в духе советского патриотизма и социалистического интернационализма необходимо учитывать национальный состав части, показывать ведущую роль русского народа в великом социалистическом содружестве советских народов, помогать войнам нерусской национальности изучать русский язык, пропагандировать успехи союзных республик, воспитывать дружеские отношения среди военнослужащих разных национальностей.⁴

Вот вам, пастыри стада Христова, как нужно воспитывать «христолюбивое воинство», а не «опираясь на религиозные убеждения военнослужащих-мусульман, где каждый командир может использовать позитивный материал исламской религии для улучшения морально-психологического климата в подчинённой части (подразделении)». Поражает идеологическая и мировоззренческая близорукость офицеров, разработавших эти рекомендации⁵ совместно со специалистами Совета муфтиев России, наивно верящих в способность бороться с неуставными взаимоотношениями, употреблением спиртных напитков, наркотических и токсических веществ и другими злоупотреблениями с помощью Торы, Библии или Корана. Видимо они не понимают, что во всех авраамических религиях: иудаизме, христианстве и исламе можно найти сколько угодно как призывов к жертвенности и богобоязненности, так и к насилию и ненависти. Фактически любой проповедник становится лицемером, занимаясь фальсификацией, отбирая «по обстоятельствам» то одну, то противоположную сторону «своего» религиозного учения. Приходится закавычивать слово «своего», потому что на деле его своё может быть просто нигилизмом и цинизмом, чем-то и близко не стоящим к какой-нибудь искренней религиозной вере.

Издание пособия, составленного не на основе научного исламоведения, а на основе современного «приспособленческого» богословия объективно направлено на укрепление позиций ислама в обществе, его защиты от научной критики и неверующих граждан. Сегодня во имя мифической политкорректности стали стыдливо умалчивать, что эта религиозная система, сложившаяся в условиях Средневековья, отразила в своем содержании политически коллизии стран Халифата. В Коране любой не мусульманин предстаёт как враг ислама. С неверными нельзя вступать в дружественные и родственные отношения. С ними нужно вести войну, захватывать их территории, жестоко относиться к ним вплоть до физического уничтожения. Всё это говорится от имени Аллаха и представляется его «волей» (см. 2.92, 186–187, 189, 245; 3.27, 114; 14.86, 91, 143; 5, 56;8.12, 17, 40; 9.5, 14. 23, 29, 41, 74, 124; 47.4 и др.). Погибшие на «стезе Аллаха» объявляются шахидами – мучениками за веру, которых ждут райские кущи (см.: 3.151, 163; 4, 76; 47, 5). Шахиды нередко возводятся в ранг святых. Сам же ислам и мусульманские общины возвеличиваются над другими верами как истинные (см.: 3, 106; 4, 124; 22, 77; 9.33; 61, 9 и др.).⁶

Хорошо известно, что исламский терроризм является практической реализацией этих принципов. Составители пособия хотя бы вспомнили К. Маркса, который указывал, что «Коран и основанное на нём мусульманское законодательство, сводят географию и этнографию различных народов к простой и удобной формуле деления их на две страны и две нации: правоверных и неверных. Неверный – это харби, враг. Ислам ставит неверных вне закона и создаёт состояние непрерывной вражды между мусульманами и неверными»⁷.

В целом нельзя не согласиться с мнением известного исламоведа А.В. Малашенко, считающего, что Россия уже почти два десятилетия (с коротким перерывом) воюет с мусульманами. В массовом сознании враг представляется афганским моджахедом, кавказским боевиком. Нынешнее поколение ветеранов вправе называть себя «ветеранами мусульманских войн». Это, подчёркивает он, связано с демографической ситуацией, с остротой межэтнических и межконфессиональных отношений. В качестве одной из угроз в военной доктрине России останется религиозный радикализм, а это означает, что воину-мусульманину неизбежно придётся выстраивать в душе внутренний компромисс (лучше сказать, быть лицемерным) между конфессиональной идентичностью и исполнением воинского долга.⁸

На острие борьбы против религиозного экстремизма и сепаратизма находятся армия и другие силовые структуры, в которых служит немало мусульман. Растёт число воинов призывников из мусульманских республик, где наблюдается значительный рост населения. Да и количество их уклонений от воинской службы, например, на Северном Кавказе, в процентном отношении ниже, чем в целом по России.

Существующая ныне в разных частях мусульманского мира, а также и непосредственно в России нестабильность является долговременным фактором, поэтому вполне может сложиться ситуация, когда российский воинский контингент может быть привлечён для разрешения конфликтов на мусульманских территориях. При этом мусульмане могут оказаться как противниками, так и союзниками россиян.⁹

Таким образом, не стоит обольщаться богословской пропагандой, наделяющей религию всевозможными превосходными эпитетами. Религия – это не этика и не гражданская добродетель. У неё другая сущность и другие функции. Она тысячелетиями была и остаётся идеологией. Когда же разные религии пытаются возродить в многоконфессиональном обществе, то это значит, что ему готовят идеологический Чернобыль.

Соблюдение принципов свободы совести и светского государства, Конституции РФ является лучшим средством для консолидации армейского общества, недопущения роста национально-религиозного сепаратизма и идейного раскола в Вооруженных Силах России.

¹ «За Честь, за Родину, за Веру», ВПК, № 34 (02.09.09–08.09.09).

² Шурыгин В. Марш на месте // «Литературная газета», 3–9 ноября 2004 г.

³ http://guraba.net/rus/content/view/479/45/ См. там же: «О, вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они – друзья один другому. А если кто из вас берёт их себе в друзья, тот и сам из них. Поистине, Аллах не ведёт людей неправедных!» (5:51)

⁴ «Воспитание советских воинов в духе нравственных принципов морального кодекса строителя Коммунизма», М., 1964.

⁵ Методические рекомендации офицерам Сухопутных войск по работе с военнослужащими-мусульманами / Сост. С. А. Григорян, С. А. Мельков, А. Н. Перенджиев. – М., 2005. – 102 с.

⁶ Лейтмотив Корана: неверие помогающих кафирам, т.е. неверным, неверующим, не мусульманам.

Да любой более или менее грамотный мусульманин-военнослужащий будет только внутренне усмехаться, когда «военный мула» или другой воспитатель, или просто офицер будет использовать «позитивный материал исламской религии» для вразумления. И разве можно на всём этом гнусном лицемерии создать здоровую и боеспособную армию?!

⁷ К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, т. 10, с. 167.

⁸ См.: Ислам для России / Моск. Центр Карнеги. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 192 с.

⁹ Там же.

Сергей Иванеев